Начну с того, что моему сыну 4-й месяц, это сообразительный и шустрый малыш и у нас все идет хорошо. А ведь тогда казалось, что хорошо уже никогда не будет. Но отчаиваться никогда не стоит и даже самые страшные истории могут иметь вполне счастливый конец. Хотя, конечно, о каком конце может идти речь, когда мы говорим о новой жизни? Это только началоJ.
Вот моя история.
Январь 2006 года.
Назначенный срок родов у меня прошел уже как 4 дня, но сами роды никак не наступали. Было решено в понедельник ехать сдаваться в роддом и там уже ждать чуда под наблюдением врачей. Роддом сильно не выбирали, тот, к которому я приписана по району, вполне, вроде, подходил: и специализация (сердечники), и знакомая там оказалась. Это был роддом номер 6, что при 20-й больнице.
В воскресенье вечером мне не спалось, а в три часа ночи у меня заболел живот, как будто съела что-то несвежее. Но я уже к тому времени захотела спать и все-равно уснула. Через два часа я проснулась, так как боль стала гораздо настойчивее и уже периодичная, отпускала и накатывала снова, этакая ноющая по характеру. Я до этого читала, что в такой ситуации многие делают странные поступки, например, наводят макияж или маникюр и думала, что я таких глупостей делать не будуJ, но я пошла в ванную комнату и стала мыть голову и делать маску. Муж уже проснулся и стал меня подгонять ехать в больницу. В ванной у меня вышел комочек слизи с прожилками (пробка) и я всё поняла, но не боялась, т.к все-таки еще не до конца верилось – неужели все началось? Боль еще переживалась легко (у меня довольно высокий болевой порог). Я взяла собранный пакет, кстати, очень хорошо, что он уже был собранный, и в 7:30 поехали. Лифт почему-то не работал и пришлось спускаться пешком с 7-го этажа, боль продолжалась, приходилось часто останавливаться и пережидать схватку, но у меня было замечательное настроение! В машине ехала практически лежа на боку, за окнами была такая красота! Стояли жуткие морозы - минус 40 и все кругом было очень красиво, белым-бело, снега много, деревья пушистые и мягкие, кругом чистота и утренняя суета, светились огни, народ ехал на работу, жизнь текла своим чередом. А я ехала в роддом на встречу со своим ребенком.
В приёмном покое нас было 3 человека, две девочки приехали по направлению ложиться заранее, лишь у меня одной уже были схватки, поэтому меня первую и приняли. Но сначала надо было переодеться в халат, переодевались там же, в предбаннике. В тот момент у меня начали отходить воды и по ногам побежала вода. Медсестры не торопясь заполнили какие-то бумаги и походу очень неласково заметили, что я им воды на стул накапала. Затем передали в руки санитарке, чтоб она меня готовила. Санитарка мне понравилась больше, знаете, из таких очень недалеких, но душевных людей. Место для проведения всех предварительных процедур напоминало тамбур какого-то очень старого учреждения, причем это место было проходным. Санитарка ловко побрила меня с помощью станка и хозяйственного мыла (хотя я была уже побрита дома), вкатила клизму, подождала пока я посижу на местном унитазе, намазала ногти йодом и мы стали подниматься наверх, в родовую. Меж ногами у меня была зажата пеленка, предусмотрительно взятая мной из дома, идти было несколько неудобно, особенно, если учесть, что боли у меня продолжались и мне приходилось все время останавливаться и пережидать их.
Шли пешком на 3 этаж. В роддоме есть лифт, но, видимо, он предназначен для каких-то других целей, а не для катания рожениц со схватками. Поднялись, пакеты с вещами мне было велено оставить в коридоре, а самой проходить в родовую. Там большая кровать, застеленная клеенкой, стол с подколенниками и детский стол с весами и трубками, все убого, но приемлемо. Другая санитарка мне принесла какое-то рубище, по другому не назовешь, все в дырах, не понятно какая из этих дыр предназначена для головы, какие - для рук, а какие - для вдохновения! На кровать были брошены две простыни. Затем пришла моя знакомая, поглядела на все это дело и попросила санитарку принести мне другое одеяние, а это выбросить. На этот раз мне досталось новье, нормальная х/б рубашка и даже еще подушка! А боль настойчиво продолжала накатывать. Меня повели в соседний кабинет для осмотра, там стоит обычное гинекологическое кресло. Стали смотреть раскрытие, оно было 2 см. Эта процедура показала мне, что та боль, которая была у меня до этого, это просто детский лепет, когда смотрят раскрытие на схватке это вообще нечто, уже и не боль даже, а какое-то новое ощущение, где-то за порогом сознания. Но вытерпеть, в принципе, все можно, хотя и сложно. А другого просто ничего и не остается. Меня отправили обратно в родовую. И началось. Эта периодическая боль крепла. Уже было похоже, что кто-то со всей дури сжимает внутренности руками, держит секунд 30 и отпускает, через 3 минуты снова. Сгибаешься и глаза квадратные, потом начинаешь искать себе место, чтобы хоть как-то убежать от этой боли, т.е. даже не убежать, а как-нибудь отползти. Стены в родовой мраморные и холодные, прикладываешься горячим лбом к стене и кажется немного легче, но не надолго, встаешь, ходишь от окна к дверям, по дороге складываясь пополам и хватаясь за то, что окажется рядом, чтоб не упасть, когда внутри опять садистски сжимают клещи и перед глазами картина твоих истерзанных в клочья внутренностей. Так было часов 6-7. За это время ко мне пару раз заходила молоденькая девочка, чтобы уточнить особенности течения беременности, которая, кстати, протекала просто христоматийно хорошо. Ну и для разнообразия как-то пришел дедок в сером рабочем халате с ящиком инструментов и деловито начал налаживать текущую в моей родовой батарею, повозился в углу какое-то время и ушел. Душевному равновесию сей инцидент, конечно, не очень способствовал. Я уже устала, лежала, ходила, в соседних залах родили 2 раза, а я всё бродила, старалась не шуметь, но иногда глухой стон сам вырывался из груди, т.к. отвлекаешься на то, чтобы перетерпеть боль и контроль за голосом упускаешь. В коридоре сидели паренек с девушкой – студенты – и учили конспекты, а я как привидение в белом саване периодически шаталась мимо них.
Затем пришла заведующая и снова был осмотр на том, уже страшном, кресле, снова адские ощущения, когда закрываешь глаза, руками дико вцепляешься в кресло, стискиваешь зубы что есть мочи, а тебя выгибает как на дыбе инквизиции. Раскрытие матки все также было маленьким, 2 см, надо 10. Это и была моя проблема. Не хотела матка раскрываться сама. Я снова была отправлена в ставшую родной родовую. Там подошла медсестра и вколола мне что-то в вену, я спросила: «Что это?» и получила ответ: «Очень хорошее лекарство.» Затем у меня начало затуманиваться сознание и я все видела как через пелену (видимо это было снотворное), я между схватками стала куда-то проваливаться, сплю 3 минуты, затем эта боль 30 секунд и снова провал, и так я провела еще 3 часа, до 6 вечера, ко мне заходили разные врачи и спрашивали сплю ли я. Потом меня опять смотрели, а боль была сильнее, уже очень острая, как будто эти клещи заточили, мне начали колоть уколы, т.к. матка не открывалась. Сколько было этих уколов, даже уже и не сосчитаю. Боль усиливалась и была чаще, я лезла на стены, меня смотрели, уже на кровати и кололи опять. В голове был туман. У меня плохие вены и я даже помню, что одна медсестра долго не могла попасть и шарила иглой под кожей, но я эту боль даже не чувствовала, смотрела как не на свою руку! Делали пробу на новокаин, опять кололи… Потом моя знакомая стала растягивать шейку матки пальцами, на самой схватке. Это было сродни мукам на смотровом кресле, но еще круче, хотя, казалось бы, куда круче?! На самом пике боли, когда хочется замереть и все переждать не двигаясь, в тебя лезут руками и еще больше расшевеливают эту боль! Инстинкт самосохранения сходит с ума и посылает бешеные сигналы в мозг, а ты силой воли обламываешь его и говоришь ему «так надо» и вы оба в полнейшей растерянности от происходящего беспредела! Про эпидуральную анестезию в роддоме никто даже не заикался, насколько я поняла, это для них что-то из области фантастики. Я зубами держала простынь и готова была ее просто сожрать, лишь бы себя отвлечь чем-то! Потом все ушли и сказали, что придут в 8 вечера ставить капельницу, т.к. будет уже 12 часов безводного периода. Я продолжала лезть на стены и жить от схватки до схватки. Все также не орала, тихо сопя в изжеванную простынь. Из соседних родовых приходили санитарки и мыли в раковине окровавленные инструменты. Наверное, раковина была только в моей родовой. Ко мне подошли в 21:30. Поставили мне первую капельницу, и велели не шевелить рукой, с капельницами я была уже до конца. Боль была адская, похоже как рубают тесаком по куску кровоточащего мяса с моими нервными окончаниями. Но она была неправильная, просто все болело и не тужило. Врачей было уже несколько человек и все ждали правильную боль, меня зачем-то отправляли в туалет, где я посидела в прохладной комнате, вернулась, все спрашивали что я чувствую, я отвечала, что просто все болит. Нижняя половина тела превратилась в горящий очаг боли. Мне опять что-то кололи, но я сквозь туман плохо все видела и кроме этой боли ничего не чувствовала, очень хотелось исчезнуть, просто куда-нибудь провалиться или лучше разлететься на атомы. Казалось, это будет вечно. Кругом кровь, а мне пофигу. Когда очередной раз меня смотрели на схватке, одна врач посетовала другой: «И что ж мы тогда вакуум не заказали, вот бы для таких случаев и пригодился, подсосали бы его сюда и не мучились». Я была с ними согласна, действительно, что ж не заказали? Потом откуда-то медсестры приволокли аппарат с газовыми баллонами, поставили возле моей кровати и стали пытаться открыть клапан. Пытались долго, кто-то даже сбегал за газовым ключом, но ничего не получалось, потом подошла врач, сама пару раз попробовала и только потом заметила, что «Девочки, он же пустой! Почему не проследили?» Девочки пожали плечами и укатили этот аппарат обратно. Мне было досадно. Почему-то я думала, что с этим сооружением мне будет полегче. Боль меня уже вымотала конкретно. Я начала стонать в голос и просить чтоб мне помогли. Я уже кричала, что у меня нет потуг и я сама так не рожу. Мне поставили следующую капельницу, которая уже не капала, а бежала ручьем. Боль превратилась из периодической в постоянную. Потом мне было велено встать и перебраться на стол, я обрадовалась, что, видимо, скоро все закончится. Народу в родовой собралась уже целая толпа. На меня одели тапочки из родового комплекта, который я принесла с собой. Ничего, кроме боли я так и не чувствовала и не понимала что же мне делать. Никаких потуг так и не было. Мне кричали, что надо тужиться и тогда одна из врачей наваливалась всем своим весом мне на живот и давила. В ответ я просила посчитать мне и я буду тужиться на счет три. А врач сказала, что я сама должна знать, когда надо тужиться. Все орали что-то. Тогда я собрала последние силы и стала сама себе считать и тужиться, крича «Давайте! Давите!». После нескольких таких приемов я увидела внизу голову своего ребенка и мне стало уже не так страшно. Потом тётка в фартуке меня разрезала, и все вместе вытащили моего сына. Он не кричал. Было 23:25. Я была уже почти в отключке, мозг отказывался воспринимать реальность, сына я тогда не видела, ему начали делать реанимационные процедуры, врачей уже было человек 15, не протолкнуться. Принесли аппарат из соседней родовой прочищать ребенку легкие, аппарат почему-то не заработал, пришлось им бежать на второй этаж за другим аппаратом, мне же поставили следующую капельницу, вкололи наркоз и лампы на потолке превратились в движущиеся разноцветные диваны, по которым прыгали бобры… очнулась я в 2 часа ночи на том же столе, накрытая шерстяным одеялом, подо мной судно, на мне ледяная грелка, кругом тишина и полумрак. Ко мне подошла санитарка с оранжевыми ногтями и помогла мне перебраться на каталку. Я спросила про своего ребенка, она ответила только то, что он не дышит. У меня началась истерика, дежурная медсестра мне вколола в ногу успокаивающее и меня отвезли в палату.
В палате было очень холодно, я нацепила все теплое, что у меня было с собой и меня снова вырубило. Наутро ко мне подошла врач и сказала, что ребенок родился с оценкой 2 по Апгар и сейчас на ИВЛ, а в 10 часов приедет реанимация из детской больницы и его заберет туда, я остаюсь в роддоме, т.к у меня 9 швов и вообще. Кстати, наутро после родов первым, кого я увидела, был тот самый дедок в рабочем халате, он снова пришел налаживать батарею, уже ко мне в палату! А потом был другой ад. Кругом счастливые мамашки с орущими детишками, я была одна, и с ребенком непонятно что и как. Из детской больницы ежедневно одна информация: «Состояние стабильно тяжелое». Видела сына всего один раз из-за плеча врачей, когда его забирали реаниматоры и мне надо было подписать бумаги.
В роддоме было странно, домашняя еда, оставленная на столе буквально через полчаса становилась прокисшей, в столовой – невозможно есть, и даже разобрать, что у тебя в тарелке, можно было только прочитав меню и для верности переспросив у женщины с ведром и поварешкой. Было ощущение, что про меня просто забыли. Даже швы я в процедурке попросила снять сама, т.к. прошли положенные 5 дней. Кстати, через пару месяцев мне пришлось повторно обращаться в другую больницу по поводу снятия швов, т.к. в тот раз были сняты не все, ну не заметили, плюс из-за оставленных ниток образовался свищ. Получив на руки последнюю страницу карты, и выслушав сожаления врача, что у меня забыли и не взяли кровь на анализ, «ну да ладно», я на седьмой день пребывания спокойно собралась и тихонько ушла из роддома через служебный выход, никто меня не остановил и даже не спросил кто я и почему брожу по роддому в верхней одежде.
Дома я была еще неделю, пока моего сына ни перевели из реанимации в отделение и мне ни разрешили лечь к нему в больницу. Что это были за 2 недели без ребенка, сейчас не опишу, это было просто очень страшно и горько. Потом были еще 2 недели в больнице, уже вместе с ребенком. Вот кого я вспоминаю с теплотой, так это персонал ГДБ №1, настоящие профессионалы! С каждым днем ребенку становилось лучше. И накануне своего первого дня рождения мы с сыном наконец-то попали домой! С тех пор моя жизнь стала намного счастливей, чем когда-либо раньше! Сын растет и хорошо развивается, радует всех вокруг своими успехами и сам радуется жизни! Нам очень повезло и обошлось все без тяжелых последствий.
Так что, мораль сей басни: не смотря ни на что - все будет хорошо!
