Вообще, я, как диабетик, должна была и первый и второй раз рожать в роддоме при 1 Градской. Но в первый раз этот роддом был закрыт на мойку и всех оттуда направляли в роддом при ГКБ 29. (Здесь можно прочитать рассказ о первых родах). И я считаю, что мне сказочно повезло, что я попала именно туда.
Посчитав, что мой сын также достоин появиться в этом замечательном заведении, я приложила все усилия, чтобы попасть и во второй раз именно в 29 роддом. Кстати, надо сказать, что по плану 1 Градская тоже должна была быть закрыта именно в тот период, когда мне надо будет рожать. Но там все лето был ремонт и роддом открылся как раз к моему сроку.
Тогда я решила воспользоваться старыми связями и через Департамент Здравоохранения взяла направление в 29 рд. Как это получилось подробно можно прочитать здесь . Так 30 августа, во вторник на сроке 36 недель меня положили в роддом при ГКБ 29.
На приеме у зам главного врача Златоврацкой Татьяны Викторовны, где мне должны были подписать направление, увидели мой диагноз: сахарный диабет, многоводие, диабетическая фетопатия плода. И сразу поставили дату операции на 5 сентября, понедельник.
Уже в отделении, осматривая меня, врач также подтвердила, что надо не затягивать и кесарить 5-7 сентября. Эта была врач, что делала мне первое кесарево Меркулова Ольга Дмитриевна. Но, к сожалению, она уходила с 1 сентября на дежуранство, и вести меня будет другой врач.
На следующий день было УЗИ. Подтвердились многоводие и фетопатия, и вес 36 недельного мальчика был уже 3400. Увидев результаты УЗИ, Ольга Дмитриевна сказала, что тянуть нельзя и надо оперировать сегодня завтра.
Ничего себе! Но я была даже рада, потому что таскать огромный живот не было сил. Но точнее подсчитав мои сроки, консилиум решил все-таки перенести на следующую неделю. Правда, дату не уточняли, и до понедельника я была в подвешенном состоянии.
В понедельник операцию назначили на среду, 7 сентября. А во вторник решили перенести на 8 число. Эти переносы на самом деле просто достали. И когда опятьтаки во вторник Татьяна Викторовна пришла на обход (а операцию мне делать решила она сама), я сказала (и это была чистая правда), что по ночам у меня сильные гипогликемии и попросила прооперировать меня завтра. Она как врач очень опытный, понимала, что низкий сахар чреват тяжкими последствиями, вплоть до гибели плода. Но сказала лишь: "Посмотрим" и вызвала мне из 1 Градской эндокринолога Рогозина Антона Константиновича, любезно приехавшего в этот же день, чтобы меня проконсультировать.
Но я так и осталась в подвешенном состоянии: будет завтра операция или нет.
После ужина зашел анестезиолог. Но особо разговаривать со мной не стал: мол, завтра будет другой врач, а операция у меня стоит условно.
На мой удивленный взгляд, пояснил, что "условно" это значит, меня прооперируют, если будет место и не будет экстренных операций.
То есть, я могу ждать завтра целый день, а они могут еще меня не взять? Просто супер!
Но ужинать и завтракать мне не разрешили. Вот и сиди голодной, как дура+
Вечером я спросила у акушерки, будет ли она меня завтра утром готовить (ну, там клизма, бритье и т.п.). Ага, будет. Сказала, условно меня подготовит.
Я ушла спать и первый раз за последние несколько недель уснула сразу и крепко. Совсем я не волновалась, почему-то уверенная, что меня завтра кесарить не будут.
Выспалась я как никогда, проснулась бодрая, в хорошем настроении. На завтрак я не пошла, читала журнал. Я думала, что даже если меня сегодня и возьмут, то это будет не раньше 12 - часа. Вдруг в палату ввозят каталку и входят 2 акушерки с катетером.
Руки и ноги у меня тут же стали ледяными и мокрыми. Сейчас все начнется! Или закончится? Не важно. В общем, операция сегодня логично догадалась я. У меня же даже вещи были не собраны. Я лихорадочно стала их собирать, мысли путались. Уже усаживаясь на каталку, я сообразила позвонить мужу и сказать, что я поехала. Он, как и я, впал в ступор. Единственное, что он успел мне сказать: "Люблю тебя", и я отрубила телефон. (В операционной и реанимационной палате пользоваться мобильной связью не разрешалось, так как аппаратура могла выйти из строя).
В прошлый раз (с дочкой), когда мне ставили катетер, я вздохнуть не успела, как все уже стояло на месте. Поэтому в этот раз я смело улеглась на каталку. Но тут я поняла, что катетер мне будет ставить молоденькая акушерка, а вторая ей объясняла, КАК это нужно делать. Руки и ноги еще сильнее похолодели. Не зря я волновалась, катетер мне поставили только с 4 раза.
И мы поехали.
Кто читал рассказ о моих первых родах, помнит, что, когда меня везли в операционную, мы застряли в лифте. И в этот раз я подумала об этом же. Смешно, но когда мы подъехали к лифтам, один из них оказался сломанным и его чинили. Теоретически, если бы у меня были собраны вещи и катетер поставлен с первого раза, мы могли бы ехать в этом лифте.
Но, слава Богу, до операционной мы добрались без приключений.
Анестезиолог Владимир Никитич спросил, какой бы я хотела наркоз. Вообще, я очень боялась, что когда малыша вынут, с ним может быть что-то не так. Я даже боялась самого страшного. Поэтому лучше было бы мне уснуть, как в прошлый раз. Но сдуру я ляпнула, что для сравнения можно было бы попробовать спинальный (немного отличается от эпидурального, но состояние такое же).
- Ладно, попробуем спинальный, а там посмотрим, бодро пообещал анестезиолог.
И тут началось.
Сначала меня скрутили буквой "Зю": положили на бок, голову прижали к груди, колени к животу, рукой я должна была еще сильнее прижимать ноги, при этом каким-то образом выгибать спину. Живот у меня был такой огромный, что отдавливал все внутренние органы, и в сжатом состоянии лежать было невыносимо (впрочем, также как и на спине). Врач долго щупал мой позвоночник, потом предупредил: "Сейчас будет укольчик!"
Иголка вошла мне между позвонками+(Не очень приятно, но терпимо) ... и стала бродить и ковыряться в спине+ (ощущения менялись с каждым ее поворотом, я молча терпела, боли по сути не было). Вдруг все тело пронзило судорогой, а правая нога покрылась иголочками. Я вскрикнула и дернулась.
- Лена! Не дергайся!
Можно подумать, я это специально. Все произошло быстро и непроизвольно.
Снова Владимир Никитич вставляет в мой позвоночник иголку. Меня уже держит акушерка. Все повторяется точно также. Далее иголку вставляют чуть ниже. Но как только она дотрагивается до нервов, непроизвольная судорога пронзает мое тело. Я снова слышу окрик:
- Лена, не дергайся!
- Да я же непроизвольно, жалобно лепечу я.
Держание акушерки моей головы и ног не давало результатов. Меня снова попросили выгнуть спину, а потом еще сильнее согнули в "Зю". И снова воткнули иголку. Еще через минут 10 ковыряния я не выдержала и попросила общий наркоз.
- Терпи, Лена, терпи!
- А может, общий?
- Мы делаем как лучше для ребенка. Татьяна Викторовна сказала, общий, только если не получится спинальный. Так что, потерпи.
Согнул меня еще сильнее и вдул еще одну иголку. Но и эта попытка, а также следующие 5 или 6, а может и 7 (честно говоря я сбилась со счета) прошли безуспешно.
Я лежала и думала: "Всё! Больше никогда, ни за что+Да чтоб я когда-нибудь еще на это пошла?..."
В операционную то и дело заглядывали акушерки и спрашивали: "Ну, что, врачам мыться?"
- Сейчас, сейчас, еще не много, еще попробуем.
И все начиналось сначала.
Надо сказать, что малыш, толи почувствовав мои волнения, толи от голода (я со вчерашнего дня не ела) с самого утра не шевелился. Какие только мысли не лезли мне в голову. И мучаясь на операционном столе, мечтая, чтобы дали общий наркоз, я про себя молилась о малыше и просила его: "ну, пошевелись, ну, дай знать, что ты там живой!" Было страшно от одной только мысли, почему он там не шевелится.
В это время пришел зав отделением анестезиологии и решил поучаствовать в процессе. Снова меня стали сгибать мое занемевшее тело. Руку, держащую ноги, просто сводило от напряжения. Позвоночник уже ощутимо побаливал. Заведующий быстрее нашел мою нервную систему, но установить в ней катетер также не получилось. Даже с третей попытки.
Результатом почти 40-минутной установки спинальной анестезии явился вывод, что по индивидуальным физиологическим данным этот вид анестезии мне не подходит. Тех, кого ждет кесарево сечение и спинальный наркоз, успокою: то, что случилось со мной, случай, как мне сказали, очень и очень редкий.
Наконец-то, мне заклеили позвоночник и положили на спину. Сначала я вздохнула с облегчением, но уже через 10 секунд, поняла, что кошмар не кончился, а только начался. Жутко болел наколотый позвоночник, но и это было цветочками. Как только меня растянули на столе и стали привязывать, затекшее тело покрылось иголочками. Живот просто раздавил меня окончательно: тошнота подступила к горлу, а боль с обеих боков была такой сильной, что, казалось, я не доживу до начала операции. Я уже молилась, чтобы поскорее дали наркоз. И как я не сдерживалась, как не было мне стыдно, но тихий стон сдерживать больше не было сил.
Когда я мечтала о второй беременности, я думала, что буду также летать до самых родов, как это было с Любой. Представляла все таким красивым, себя с дочкой за ручку и все такое+ И даже представить себе не могла, что живот может быть ТАКИМ тяжелым.
Последние 15 минут моей беременной жизни, когда меня готовили к наркозу и операции показались мне бесконечным адом. Видя мои мучения, Татьяна Викторовна не стала ждать, пока подействует наркоз и начала приготовления. Намазала мне весь живот чем-то, похожим на йод. Закрыла живот и ноги какими-то тряпками, оставив только узкую щелку, где был шов. Когда мне делали первое кесарево, я провела на операционном столе до наркоза не более минут 10, и всех этих приготовлений не видела. Тут я даже увидела, как врач подошла ко мне со скальпелем наготове, но в этот момент меня закрыли ширмой. Я только успела подумать, чтобы Татьяна Викторовна не применила скальпель пока наркоз не дали.
Я стояла в серой пустынной местности. Мимо шли люди и звали меня по имени. Я силилась им ответить, но голоса не было. Я испугалась и поняла, что не только не могу говорить, но и не могу открыть глаза. Как я не силилась это сделать, ничего не получалось. Меня снова позвали. Люди уходили, я же не могла ни ответить им, ни догнать. Серый цвет вокруг меня темнел. Паника охватила меня, страх, что навсегда останусь здесь одна. Снова пытаюсь открыть глаза, снова пытаюсь крикнуть. Безуспешно. Жуткий ужас в душе. И вдруг меня начинают тормошить. Слава Богу, значит, меня заметили, и я не останусь в этой мгле.
С усилием все-таки приоткрываю глаза. Вокруг вспыхивает яркий свет. Я в операционной.
- Лена! Ну, пришла в себя?
- угу!
- Мальчик у тебя, сын! 4400, 54 см, 7-8 баллов! - Это Владимир Никитич выполнил обещание и сразу выдал мне всю информацию про ребенка.
Слава Богу, живой мой мальчик! Но какой огромный! Вот вам и УЗИ, показавшее на 1 кг меньше! Значит, точно фетопатия! Да еще какая! Честно говоря, я больше расстроилась, чем обрадовалась. Интересно, а легкие у него расправились? Дышит он сам?
Но это я смогла спросить только через несколько часов. А пока я снова заснула.
Постепенно и мягко я приходила в себя. Отходняка такого тяжелого как в первый раз не было. Даже особо не знобило. А в прошлый раз трясло по кровати до самого вечера. Как только я пришла в себя окончательно, в палату вошла Татьяна Викторовна. Проверила, как сокращается матка, спросила, как самочувствие.
- А как ребенок? Спросила я.
- Ребенок в удовлетворительной состоянии. Но фетопатия, конечно, ярко выражена. Вес большой и вод было столько! Так что понятно. Почему ты на спине лежать не могла. Рожать тебе больше не стоит. Надо было бы тебе предложить перевязать трубы+
- Вы перевязали? - испугалась я.
- Ну, что ты, разве я могла без твоего согласия! Но рожать тебе больше нельзя!
- А я больше и не собираюсь! В этом я более, чем уверена.
Ребенка мне в реанимацию не приносили показать, он по-прежнему лежал в кювезе под капельницей. Лаборантка, измеряющая мне сахар, мерила в детской палате сахар и Егорке.
- Такой у вас симпатичный малыш! Щекастенький, складненький!
- А сахар у него какой?
- Нормальный, уже повысился.
- А дышит он сам?
Она усмехнулась:
- Конечно сам, кто же за него будет!
Это меня немного успокоило. Чувствовала я себя лучше и уже к 8 вечера начала допытывать акушерку, когда же будем вставать. Надо сказать, что в роли акушерки выступал 21-летний медбрат Гоша. Он был студентом 3 курса мединститута и по ночам дежурил здесь. Он очень внимательно за нами ухаживал (за мной и еще одной женщиной после кесарева, вместо которой утром взяли меня, хотя по плану ее операция стояла первой). А на то, что он молодой парень, а мы в таком состоянии и в таком виде было наплевать. Все он делал чудесно, аккуратно и бережно. Только уколы почему-то делал не в верхний внешний квадрат ягодицы, а намного ниже. После его уколов попа моя была словно раскрашена синим фломастером. Но это уже мелочи.
Гоша помог мне сесть и одеть сорочку. По сравнению с прошлым разом, чувствовала я себя уверенно, коленки не тряслись, слабости такой не было. Я достаточно легко и быстро поднялась и спокойно ходила минут 5. Голова почти не кружилась. Я уже торопила время, чтобы скорее наступило завтра и я могла бы подробней узнать все про сына и может даже увидеть его. Мне было интересно посмотреть какой он, чтобы понять буду ли я его любить также как Любу. Пока же чувств к нему не было никаких (или во всяком случае так казалось) и мне было очень стыдно за это.
Ночь кое-как скоротали, но только к часу дня меня перевели в послеродовое отделение. Посещение детей в детской палате было строго в определенное время: с 16:30 до 17:30. И мне пришлось, стиснув зубы, чтобы не расплакаться, сидеть одной в палате (двух соседок положили только на следующий день) и гадать, что там с моим мальчиком.
Правда, в это время мобильный телефон, молчавший сутки, стал раскаливаться от звонков и смс-сообщений. Это здорово поддерживало и ободряло меня. Особенно было приятно, когда звонили и присылали сообщения девочки с www.rodim.ru . С большинством мы знакомы лишь виртуально, но их поддержка, их "кулачки", их теплые слова и пожелания, их вера в нашу удачу, все это было таким трогательным и таким нужным. Спасибо вам за это огромное.
Наконец, настал час встречи. Я так не волновалась перед первым свиданием, перед свадьбой, перед первыми родами. Я вошла на ватных ногах в палату, мне показали его кювез. Малыш все еще лежал под капельницей.
Он лежал на спинке, такой маленький, и не верилось, что он весит почти четыре с половиной кг. Его грудная клетка так резко и глубоко опускалась, что я подумала, будто он икает. А оказалось, что это он так дышал, потому что легкие еще были не совсем зрелыми. Но раскрылись и закричал малыш сразу, поэтому в барокамеру класть его, слава Богу, не пришлось.
Был он таким желто-загорелым, с черными волосиками на голове, и все тельце покрывал черный пушок. Это так называемый пушок - лануго, который должен проходить к моменту родов. Его присутствие на теле новорожденного является признаком недоношенности. Личико желтое отечное, даже глазки не открываются.
И вот лежит он похожий личиком на монгола с перепоя, а телом на маленького волосатого грузина. Смотрю я на него, вижу папины черты, а в душе пустота. Постояла, посмотрела пару минут. Уже хотела выйти, как подошла врач. Это была Нана Тариэловна, та самая которая вела и Любу. Она мне рассказала, что малыш в удовлетворительном состоянии, сахар отрегулировался, но время от времени еще нужно капать глюкозу и "загорать" под УФ лампой, так как сильная желтуха. Но пока отдать его мне нельзя.
И я ушла в палату скучать по дочке.
Отдали мне сына на следующий день. Я взяла его на руки, подержала, походила с ним по палате. Приложила к груди. Брать сосок он не хотел, потом взял, но сосал вяло. Я его положила. Он спал 2 часа. А я все это время смотрела на него, пытаясь найти чувства нежности и любви к СВОЕМУ ребенку. Но их не было. Похоже то, чего я больше всего боялась, свершилось. Я не хотела рожать так быстро, боялась обделить Любу вниманием. А потом всю беременность заставляла себя полюбить своего ребенка. Я поняла, что без помощи психолога (а может и психотерапевта) не обойдусь. Мне было жутко стыдно, я плакала, но в этот момент больше всего мне хотелось быть дома и обнять доченьку.
Хорошо, что на эту ночь его забрали.
Утром я сама пошла в детскую палату и забрала Егора. Я его распеленала, подмыла. Он лежал голым на пеленальном столике и тихонько плакал, будто слепой котенок, ищущий мать. Такой маленький, такой беззащитный. Я взяла его на руки и прижала к груди. Он почувствовал мое тепло под тонкой "ночнушкой" и успокоился. А я почувствовала его тепло и заволновалась. Сердце быстро-быстро застучало, дыхание остановилось. Маленький теплый комочек прижался ко мне и искал открытым ротиком сосок. Я смотрела на него, на своего сыночка, на свое сокровище, на самое дорогое, что может быть на земле, и чувствовала, как тепло разливается по моему телу. Тепло любви и нежности к этому крохотному человечку. И поняла я, что во второй раз пропала. Теперь я принадлежу ему, а потом всем остальным, а любви хватит и ему и Любаше с лихвой. И в душе поселились спокойствие и умиротворение.
За это счастье хочу огромное спасибо сказать зам главного врача роддома при ГКБ 29 Златоврацкой Татьяне Викторовне. Спасибо ей за то, приняла меня, за то что сделала операцию вне очереди (и получилосьэто так неожиданно, что мне не пришлось сидеть и в ожидании нервничать), счпасибо за то, что операция прошла успешно и шовчик очень аккуратный. Спасибо за то, что она просто хороший добрый душевный человек.
Также спасибо моему анестезиологу Владимиру Никитичу ( не помню фамилии) за то, что моя реабилитация прошла легко и он все время следил за моим состоянием, медбрату Гоше, а также всем детским медсестрам и неонатологам, принимавшим и ухаживавшим за моим сыном.
С уважением, Елена.
